МЕНЮ
C 18 по 25 сентября в Сочи проходит 32 Открытый российский кинофестиваль Кинотавр. В основном конкурсе принимает участие лента «Капитан Волконогов бежал» Наташи Меркуловой и Алексея Чупова, премьера которой состоялась на Венецианском фестивале.
Портал ПрофиСинема, многолетний информационный партнер Кинотавра, предлагает вашему вниманию интервью Кинотавр Daily с авторами ленты. Те рассказали, как фильм был принят на мостре, откуда они черпали вдохновение при написании сценария, какие задачи пришлось решать в процессе проработки художественного решения картины и многое другое.
Корреспондент:
Как вы оцениваете прием фильма в Венеции?
Наташа Меркулова:
Овации продолжались 8 минут. Откуда я это знаю? Столько длятся наши финальные титры. Мы их посекундно выверяли.
Алексей Чупов:
После показа вышли рецензии у нас и за рубежом. В целом вроде положительные, хотя допускаю, что где-то Google-переводчик мог и переврать интонацию.
Корреспондент:
Как у вас возник замысел? Не могли бы вы рассказать про реперные точки развития этого проекта?
Алексей Чупов:
Мы недавно с Наташей пришли к выводу, что источники всех наших сценариев и фильмов — наши страхи.
Наташа Меркулова:
В них мы толк знаем. В фильме «Капитан Волконогов бежал» мы рассказываем о том, как страшно оказаться в роли жертвы, но не менее страшно оказаться на месте истязателя. Нас всегда интересует, где проходит пограничная полоса в человеческом сознании.
Корреспондент:
В пересказе синопсис «Волконогова» напоминает ранние фильмы Вуди Аллена, а еще рассказы Даниила Хармса. Чем вдохновлялись?
Наташа Меркулова:
Хармс в данном случае как референс — точнее.
Алексей Чупов:
Может быть, еще Воннегут, Хеллер, Лесков и Сорокин.
Наташа Меркулова:
Что касается кинореференсов, то в моей ДНК на генетическом уровне живет кинематограф Абдрашитова-Миндадзе. Когда обыденные вещи происходят в каком-то параллельном мире, превращаясь в пронзительный аттракцион.
Алексей Чупов:
Вообще, любой фильм — это сумма прочитанного и просмотренного за всю жизнь плюс что-то еще.
Корреспондент:
Несмотря на то, что вашего героя в рецензиях называют сотрудником НКВД, на деле название места его службы в картине мы не слышим. Насколько вам была важна его условность и отсутствие привязки ко времени?
Наташа Меркулова:
Это не история о конкретной стране или силовой структуре. Это история о человеческой природе. Именно поэтому мы сняли не историческую драму, а ретроутопию, то есть притчу, страшную сказку.
Корреспондент:
Расскажите, как работали с Надеждой Васильевой, какие установки ей давали и что она предлагала?
Наташа Меркулова:
На этой картине я впервые четко поняла, что такое первоклассный художник по костюмам. Представьте, идет съемка сцены, где персонажи одеты, и раздеваться в этой сцене не планировали. Но актеры начинают импровизировать, во время игры в волейбол им становится жарко, и они начинают постепенно раздеваться. Сначала снимают куртки, потом — свитера, потом — рубашки, и наконец — майки. Чтобы вы понимали: это страшный сон костюмеров, потому что в обычном кинопроизводстве у актера под рубашкой 1930-х может обнаружиться майка с Симпсонами. Но только не в случае с Надей Васильевой. На наших актерах были майки и даже трусы, датированные 1938 годом.
В одной из сцен Никита Кукушкин в актерском порыве порвал в клочья историческую майку, и для костюмерного цеха это было ЧП. Когда об этом доложили Наде, она, не меняя выражения лица, спросила: «Он хотя бы сделал это в кадре?». Работать с таким художником по костюмам — большое счастье.
Корреспондент:
Как пришла идея включить в этот сюжет потусторонние силы? Почему ничто человеческое не могло изменить персонажа?
Алексей Чупов:
Потустороннее — это проекция сознания главного героя. Так что в данном случае потустороннее — как раз очень даже человеческое.
Корреспондент:
Какие элементы антуража 1930-х годов срочно нуждались в переменах? Как вы к этому шли и какие были варианты?
Наташа Меркулова:
Жанр ретроутопии сильно развязал нам руки. Мы не боялись анахронизмов и имели возможность использовать такие современные изобразительные инструменты как, например, граффити. Мы подумали, что если в нашем мире есть такая уникальная живопись, как русский авангард, то было бы преступлением пройти мимо. В то же время хотелось, чтобы энергия этого арт-направления была интегрирована в среду, стала естественным городским фоном. Так и появились наши граффити 1930-х.
Алексей Чупов:
Художник-постановщик фильма Сергей Февралев буквально фонтанировал ретроутопическими идеями. Например, он предложил использовать трамвай в качестве не только общественного транспорта. И на основе этой концепции были придуманы важные для фильма эпизоды. Вообще нам посчастливилось в очень проблемный ковидный период собрать уникальную творческую команду: Февралев, Васильева, наш бессменный оператор и друг Март Таниэль, актерский ансамбль мечты — Борисов, Трибунцев, Яценко, Кукушкин, Кудряшова, Толстоганова, Юрий Александрович Кузнецов, список очень длинный.
Наташа Меркулова:
Особое спасибо хочется сказать нашим продюсерам Валерию Федоровичу, Евгению Никишову и Александру Плотникову за то, что они в кризисное для кино время не отказались от этого проекта, а сделали все возможное, чтобы он состоялся. Например, практически невозможным казалось привезти в Россию из Эстонии нашего оператора Марта, но продюсерам и это удалось.
Корреспондент:
Сегодня кажется, что Юра Борисов может сыграть все, и обязательно гениально. У него есть слабые стороны? Поругайте его за что-нибудь.
Наташа Меркулова:
Борисову нужно знать про своего персонажа все, до пятого колена. Вот и приходится сидеть и выдумывать для Юры эти колена.
Алексей Чупов:
С одной стороны — это дополнительный гемор, а с другой — мы вдруг сами начинаем лучше понимать персонажа.
Наташа Меркулова:
Для нас самое поразительное в Юре — это его взгляд. Он умеет менять выражения глаз как очки. И для нас самое главное в работе с ним — найти для него правильные глаза, тогда дело пойдет.
Корреспондент:
Полнометражные фильмы и форматы сериала — в каком жанре вы работаете лучше?
Алексей Чупов:
Это не нам оценивать. Физически работать на сериале сложнее, потому что рабочая дистанция гораздо длиннее.
Корреспондент:
Когда смотришь ваши фильмы, кажется, что у вас вообще нет границ, комплексов и сложностей. А на самом деле? Какие проблемы чаще всего приходится решать? И какие новые проблемы появились за последнее время?
Наташа Меркулова:
Мы целиком состоим из комплексов, страхов и проблем. Начиная с фильма «Интимные места», кино вошло в нашу жизнь в качестве психотерапии.
Алексей Чупов:
Как и любая психотерапия, оно не устраняет проблемы, но как-то помогает с ними жить.
