Как противостоят театр и кинематограф? И что из этого считать искусством, а что лишь пародией? Наверное, это очевидно.
Хотя и одно, и другое делается для зрителя, так что решать в конечном итоге только ему. И то, как снята сама кинолента «Бёрдмэн», язык не поворачивается назвать плевком Голливуда в святая святых – драматургию.
Из-за чего же такие бурные оргазмы критиков? Первое, что замечаешь за собой при просмотре – это ощущение того, что не можешь оторвать глаз. Камера действительно заставляет тебя беспрекословно следовать за ней, без монтажа, нарезки, дублей и тупых кадров с выражениями лиц. Да она просто движется! При этом барабанная игра так ненавязчиво засасывает твое внимание, как в настоящем театре. Картина настолько объемная и так поставлена, будто оркестр киноактеров сплоченно репетировал месяцами, мотивированный идеей и стремлением создать нечто удивительное. И действительно, все события смотрятся очень естественно, максимально реально.
![]()
Касаемо сюжета, крутить фильм можно под всеми возможными углами, ковыряя каждую проблемку. Основным камнем преткновения можно скорее всего считать путь к славе. Не зная, каково оно, - купаться в ее теплых объятиях, а потом незаметно для себя пасть туда, где тебя не видно, - наверное не сразу получится понять всю суть. Но единожды побывав известным, сложно смириться с тем, что больше этого не будет.
Выбор пути артист выбирает сам – кому-то он легок и прост, для кого-то – тернист и увесист. Наверное, действительно великие не станут таковыми, идя по первому пути. Наш же герой – выбирает другой.
В общем, это фантастика. Я бы боялась прикоснуться к этому сокровищу, будь я актером, сценаристом, оператором или даже гримершей. А закадровый ехидный голос пернатого эго – это что-то. Напомнило, Ворону из Мураками, но это куда лучше. Кажется осязаемым каждый порыв, каждая эмоция, создавая целый мир внутри одного человека со своими законами Вселенной и гравитации. Непонятен каждый его порыв, сложно уловить его желание в следующую минуту, но увидев это, становится ясно, что ничего другого и быть не могло, только этого и можно было желать.
![]()
Как противостоят театр и кинематограф? И что из этого считать искусством, а что лишь пародией? Наверное, это очевидно. Хотя и одно, и другое делается для зрителя, так что решать в конечном итоге только ему. И то, как снята сама кинолента «Бёрдмэн», язык не поворачивается назвать плевком Голливуда в святая святых – драматургию. Из-за чего же такие бурные оргазмы критиков? Первое, что замечаешь за собой при просмотре – это ощущение того, что не можешь оторвать глаз. Камера действительно заставляет тебя беспрекословно следовать за ней, без монтажа, нарезки, дублей и тупых кадров с выражениями лиц. Да она просто движется! При этом барабанная игра так ненавязчиво засасывает твое внимание, как в настоящем театре. Картина настолько объемная и так поставлена, будто оркестр киноактеров сплоченно репетировал месяцами, мотивированный идеей и стремлением создать нечто удивительное. И действительно, все события смотрятся очень естественно, максимально реально. Касаемо сюжета, крутить фильм можно под всеми возможными углами, ковыряя каждую проблемку. Основным камнем преткновения можно скорее всего считать путь к славе. Не зная, каково оно, - купаться в ее теплых объятиях, а потом незаметно для себя пасть туда, где тебя не видно, - наверное не сразу получится понять всю суть. Но единожды побывав известным, сложно смириться с тем, что больше этого не будет. Выбор пути артист выбирает сам – кому-то он легок и прост, для кого-то – тернист и увесист. Наверное, действительно великие не станут таковыми, идя по первому пути. Наш же герой – выбирает другой. В общем, это фантастика. Я бы боялась прикоснуться к этому сокровищу, будь я актером, сценаристом, оператором или даже гримершей. А закадровый ехидный голос пернатого эго – это что-то. Напомнило, Ворону из Мураками, но это куда лучше. Кажется осязаемым каждый порыв, каждая эмоция, создавая целый мир внутри одного человека со своими законами Вселенной и гравитации. Непонятен каждый его порыв, сложно уловить его желание в следующую минуту, но увидев это, становится ясно, что ничего другого и быть не могло, только этого и можно было желать.
